Яков полонский «дубок»

Одесский Ланжерон, которого больше нет (Ретро-ФОТО)

Яков Полонский «Дубок»

Четверг , 20 ноября 2014, 09:25

В связи с тем, что пляж Ланжерон и часть парка Юбилейный около него превращают в транспортную развязку с автостоянками, Южный Курьер вспоминает, как эти места выглядели раньше.

Известная нам история этой местности начинается с того времени, как в начала XIX века на берегу моря расположилась дача генерал-губернаора графа Александра Ланжерона.

Около 1830 года по проекту архитектора Боффо построили единственный сохранившийся до наших дней объект тех времен – парадные ворота, выполненные в виде шестипролетной арки.

Кстати, долгое время сквозь арку было видно море, сейчас же вместо моря – лишь верхние этажи отелей, построенных в запрещенной для строительства 100-метровой защитной зоне.

Арка Ланжерона в 1930-е гг., видны рельсы подъезжавшего прямо сюда трамвая.

После смерти Ланжерона еще некоторое время местность именовалась “Дачей Ланжерона”, о чем, например, пишет Яков Полонский в 1840 году: “На следующий день утром оба приятеля сели в коляску и отправились на дачу Ланжерона к австрийскому консулу”. Кстати, именно от австрийского консульства происходит название Австрийского пляжа, расположенного когда-то у самого начала Карантинного мола, а не от австро-венгерских оккупантов 1918 года. 

Местность около Дачи Ланжерона представляла собой высокий, обрывистый берег, издали казавшийся настоящей горой. Здесь, на возвышении, стояла Одесская крепость (от которой осталась Карантинная Аркада), а во время Крымской войны – береговые батареи. Украинский писатель Иван Нечуй-Левицкий отмечает в романе “Над Чорним морем” “высокую гору Ланжерон, которая «вгонялась» в море”. 

Дореволюционный курорт Ланжерон

Но постоянные оползни постепенно “уположили” гору и превратили обрывистый берег в более-менее пологий склон, на котором образовался единственный в городской черте тогдашней Одессы естественный пляж. На его территории имелись танцплощадки, буфет, купальни и практически все, что было по душе отдыхающим.

К самому пляжу можно было доехать из центра сначала на карете-линейке, затем на конке, а с 1912 года – и на трамвае, который подъезжал прямо к арке Ланжерона.

Имелись планы продлить линию трамвая к самому морю, но им помешали сначала Первая мировая война с революцией, а затем – катастрофический оползень 1918 года, “съевший” нечетную сторону улицы Черноморской и большую часть курортной зоны.

Несмотря на то, что это было главное место для отдыха у моря, далеко не все были довольны Ланжероном.

В 1894 году Александр Трапицын так описывал эти места: “Ланжерон расположен очень недалеко от города и занимает живописнейшее местоположение на берегу моря, но из-за неумелости владельца этой местности утилизировать природные дары имеет запущенный вид. Со стороны города к Ланжерону примыкает роскошный Александровский парк, получивший свое название в память Александра Второго, который утвердил план парка и собственноручно посадил здесь дубок в 1875 году.”

Последствия оползня 1918 г. в виде разрушенного склона и домов на улице Черноморской

В начале 1930-х годов Ланжерон реконструировали в первый раз. Тогда разобрали завалы от оползня 1918 года, сделали попытку укрепить и обезопасить берег и склоны от дальнейших оползней.

От арки проложили новый спуск к морю, который сохранился и поныне. Построили новый пляжный павильон с небольшой башенкой, а непосредственно на самом пляже – знаменитые “два шара”.

Спуск к морю украсили модными тогда гипсовыми парковыми скульптурами. 

Скульптура на спуске от арки к пляжу Ланжерон, 1939 г.

Но уже к 50-м годам благоустройство 30-х сошло на нет. Как раз тогда, на рубеже 1950-1960-х началось создание современного Ланжерона – как части огромного комплекса берегоукрепления Одессы. Тогда построили сначала павильон билетных касс для катеров, пирс (снесенный в 2007-2008 гг.

), а затем возвели систему волноломов, парк Юбилейный на склонах и дренажную систему на земле и под землей. Австрийский пляж прекратил свое существование в 80-е годы, при реконструкции и расширении Карантинного мола, превращенного еще при СССР в контейнерный терминал.

От Австрийского пляжа осталось лишь напоминание в виде одетого в бетон побережья от катерного причала до Карантинного мола (“Плиты”).

Ланжерон (Комсомольский пляж) в конце 1950-х

Ну а как выглядит Ланжерон сейчас – наши читатели и так прекрасно знают.

Все фото – из коллекции Brassl на www.odessastory.info

Источник: https://uc.od.ua/news/city/1170258

Каменный Конь – Дубок на Дрысинской дороге

  Глава 3. Дубок на Дрысинской дороге.

(Начало 2-го раздела “Древние дороги…” выбирайте в меню сайта или перейдите по ссылке http://kamenny-con.narod.ru/index/drevnie_dorogi/0-7 )

  Дрысинская дорога отметилась в документах о сторожах от 1571 года в двух точках. Проведу через них прямую линию, которую постараюсь обосновать документально.

  Место древнего Дрысинского брода в Мочилках

Первая – отмечена на Старом Дрысинском броде Красивой Мечи, что в Мочилках, напомню, на самом удобном мелком броде, а вторая – на речке Вязовке: 

 «13-я на Вязовке повыше Вязовскаго устья на Дрысенской дороге» (16).

  Подходящая точка находится в Барановке. Здесь сторожу поставили не случайно, а сразу на перекрестии двух дорог: Дрысинской и Столповой. На этом бойком перекрёстке в межевых книгах 17 века означен «починок Баранов на речке Вязовенке». Низовья речки были топкими, потому и «Вязовня», а в точке сторожи был нормальный переход.

Ногайский брод в северной части Данкова.

  В зоне междуречья Дрысинская дорога легко прокладывается по современным поселениям и пунктам: Мочилки, Сибильда, Хрущёво-Подлесное, Баловнево, через Вязовку, повыше её устья, потом выше нового Данкова переходит через Дон по Ногайскому броду в зоне Доломитового карьера (ф. 37).

На участке от Баловнево через Вязовку и Дон, на современной карте имеются отрезки просёлков, которые служат хорошими указателями старого маршрута, нацеленного от Барановки на урочище Полевой. Участок дороги в левобережье от донского брода до урочища уничтожен карьером (р. 11).

Смотрите карту Данковского уезда от 1790 года – на ней участок дороги через Баловнево показан. А куда же дальше? Легко догадаться, что на Дубок, предположительно, стоявший близь волока на речке Кочуровке, а потом, на Рязань, в северо-восточном направлении на Владимир, служивший в древности столицей Руси почти до эпохи Дмитрия Донского.

Учитывая, что дороги стремились к максимальной прямоте, Дрысинская дорога срезает кочуровский угол, нарушая договор Хэлэк джэртык, пересекает Кочуровку и уходит в Рязанские земли на Милославское, Скопин и Дмитриевское на Вёрде.

Следует обратить внимание, что древний маршрут от Ногайского брода через предполагаемую точку Дубка отлично прочерчен просёлочными дорогами вплоть до Милославского. Новое шоссе проложили в наше время со стороны Данкова рационально через Архангельское, несколько восточнее древнего маршрута.

  Теперь посмотрим, какие свидетельства имеются в других документах.

   Стану утверждать, что две точки Дрысинской дороги, Елец и Дубок, указаны в Никоновской летописи за 1146 год:

  «Князь Святослав Ольгович иде в Рязань и быв во Мценске, и в Туле, и в Дубке, и на Дону, и в Ельце, и в Пронске, и придя в Рязань на Оку».

  В стороне от маршрута находятся Мценск и Тула, что не помешало князю перейти потом на Дрысинскую дорогу и следовать далее по перечисленным пунктам.

  Откуда она пришла на Красивую Мечу? С Чернигова или Киева по древнейшим городам, между которыми дороги были всегда, а далее через Ливны, Елец, Красное.

  Упоминается Дрысинская дорога «во вторичном документе», изданном под редакцией В.П. Семёнова в 1902 году, который называется «Россия», возможно, как проходившая через самый известный и удобный брод. Во втором томе имеется географическое описание средней чернозёмной зоны, а на странице 413-й без ссылки на какие-либо документы говорится: 

  «Верстах в трёх северо-западней Сергиевского у с. Слободка находятся остатки древнего вала. Между Сергиевским и расположенным в 8 верстах выше него по Красивой Мече с.

Кузьминской (Кузьминой Гати), близ так называемой татарской Дрыченской или Дрысинской дороги, соединительной между Муравским и Ногайским шляхами, в 1380 году целый месяц стоял с войском Мамай, поджидая Дмитрия Донского» (17).

  Здесь выдан клубок информации из местных названий. Точна только информация о древнем поселении кочевников у села Слободка и стоянии Мамая.

Дрысинская дорога, проходившая неподалёку в Мочилках, и другие топонимы сохранялись в памяти, а указать их место невозможно, если не знаешь координаты Каменного Коня.

Кузьмина Гать в данном месте назначена историками ошибочно, что подробно разобрано в главе «Дорожная карта Куликова Поля».

Однако безымянная каменная гать имеется ниже Кузьминок, на ней ранее стояла плотина мельницы (ф. 28). А в остальном имеют место быть домыслы авторов от неправильной трактовки местных легенд.

   Чтобы указать место исторического Дубка, достаточно весомых косвенных свидетельств. Они подкрепляются логикой и результатами археологических раскопок.

Рационализм и практическая повседневность поставили Дубок в строго определённом месте, разумеется, непосредственно на самом волоке, потому что мастера должны были ходить на работу ежедневно. Встанем на место его обитателей.

Кто они были по профессии? Специальность специфическая, практиковалась только в городе, который обслуживал волок.

Можно ли их называть волочильщиками, перетаскивателями судов? Для такой работы необходимы специальные инструменты, оригинальная оснастка, приспособления, под это дело обученные тягловые животные. Этот очень сложный комплекс, обслуживать могли только профессионалы. Донская Переволока находилась в самой неспокойной зоне, по-соседству с вечно агрессивными кочевниками, поэтому город должен иметь гарнизон и укрепления.

  Если рассуждать логически, то Дубок мог стоять на левом берегу Дона, на котором расположен волок.

Чтобы обеспечивать его функционирование, нужен был на Кочуровке, недалеко от Дона, потому что это положение выгодное со стратегической точки зрения: можно грузить суда после волока, если устроить здесь пристань, и удобно подвозить грузы по сухопутной дороге.

Имел право стоять на русской земле, в пределах черты Хэлэк, а в домонгольский период на границе раздела русских земель с угорскими, а значит на правом берегу Кочуровки.

  В настоящее время дорога (бывшая Столповая) рядом с предполагаемой точкой Дубка идёт по правому берегу Кочуровки на село Воейково и имеет продолжение на Старый Данков.

Эта дорога показана в межевых книгах Ряжского уезда 1606 года (смотрите в главе «Донской водный путь и Столповая дорога»).

Столповая дорога не резала чужой кочуровский угол, а тщательно его огибала в месте современного села Долгое, напомню, чтобы путешествовать с оружием (р. 2).

  Карту Рязанской земли конца 14 – начала 15 веков опубликовал А.И. Цепков. На ней Дубок показан выше Старого Данкова в месте современного поселения Дубки на севере Липецкой области, а Чур-Михайлов – рядом с устьем Кочуровки, что нельзя считать достоверным.

Согласно описанию пути митрополита Пимена, Чур-Михайлов лежал в середине дистанции пешего пути, а не в конце – не в самой точке погрузки на суда. Служит ли популярный топоним достаточным указателем? И расположены эти Дубки, прямо сказать, далековато от волока, да ещё, на несудоходном участке Дона, даже, по мнению барона Герберштейна.

Легендарный Дубок и современные Дубки, которых в России сотни – это топонимы, связанные между собой одним регионом.

Долина речки Дубок очень похожа на это дерево своей развесистой формой (р. 25). Предъявите документы с результатами раскопок. Их нет и быть не может!

  Какой имелся смысл, таскать суда к этим Дубкам, расположенным в 25-ти верстах от Рановы, на несудоходный участок вверх по Дону, вместо удобной и близкой Кочуровки? Посмотрите в карту: путь от Рановы до Дубков перерезают две глубокие долины речек Рожня и Круглянка.

Зачем такое испытание? Уж, ежели тащить, то по короткому отрезку волока, или ниже его, или сплавляться по одной из этих речек. Полная бессмыслица! О месте Дубка имеются различные предположения разных историков, ни на чём не основанные, противоречащие элементарной логике.

Как это ни странно, но ни один из историков не указал на очевидный вариант Донской Переволоки между речками Кочуровка – Ранова, между которыми расстояние около трёх километров.

Что, в карты не смотрели? Некоторые из них договорились даже до того, что Лебедянь – это бывший Дубок!

  Куда исчез Дубок? По мнению историка Д. Иловайского, в отместку за поражение в Вожской битве 1378 года, татары сожгли Дубок, Переяславль, другие города, разорили много сёл и увезли многих пленных (18), что и засвидетельствовал летописец: «Понеже вся земля была пуста и огнём сожжена».

  По другой версии, высказанной историком С.М. Соловьёвым, города уничтожили во время специального рейда:

  «Мамай собрал остаток своей рати и в сентябре ударил на Рязанскую землю; князь Олег никак не ожидая нападения после Вожской битвы, бросил города и перебежал на левую сторону Оки, а татары взяли Дубок и Переяславль Рязанский, сожгли их и опустошили всю землю, но дальше, за Оку, не пошли».

  После сожжения Дубка, главным городом региона стал соседний Данков, а местность сохраняла своё легендарное название вплоть до 16 века.

К примеру, одна из легенд утверждает, что Ермак Тимофеевич был родом из Дубка (19) – через 200 лет! По московско-рязанскому договору от 1483 и от 1496 годов Дубок переходит во владение рязанских князей. Через сто лет, прошедших со времени сожжения городов, регион продолжал носить древнее название.

Читайте также:  Летние праздники в детском саду. сценарии

Данков и Дубок стояли на дорогах, которые вели на Москву, через Рязань и Коломну. Именно к этим временам поменялось стратегическое значение дорог, в связи с переносом столицы Руси из Владимира. Дубок больше не отстраивали, а Старый Данков возрождали неоднократно.

Напомню, что барон Герберштейн в 1517 году переправлялся в этих местах у Донка – старого, и в очередной раз разрушенного города, а Дубок теперь вовсе не значился.

Мы знаем, куда ушли беженцы с пепелища – на речку Дубок, которая названа ими в память о погибшем городе и показана на карте Данковского уезда 1790 года выше поселения Дубки (р. 25). Данков не смог взять на себя функции города, обслуживающего волок. Зато, на древнейшей Дрысинской дороге, в трёх верстах к северу от предполагаемого места Дубка стоит Дубровка – прямая наследница его имени.

  Обратите внимание. Митрополит Пимен в 1389 году спустил суда в Дон, но не в Данкове, и не в Дубке, потому что прибыл со стороны Переяславля в верховья Дона.

В его записках знаменитый Дубок не значится, а ведь он проплыл через Дубки, и отметил бы его популярные свежие руины, если бы они лежали на донском берегу. Барон Герберштейн появился у разрушенного Данкова в 1517-м. Настоящий Дубок остался несколько южнее.

Точка показных Дубков нигде не фигурирует, туда не ведут древние дороги – это выдумка историков.

  Холм на предполагаемом месте Дубка над Кочуровкой.

  Однако, показанная Цепковым точка древнего Городища, привела на Кочуровку археологов. Искали Чур-Михайлов, а откопали Дубок. Место раскопок находится в 23-х км от нового Данкова, в 6 км от Дона, непосредственно у трассы волока:

  «Археологические исследования в этих местах проводились в 1983 году в районе села Архангельское (Кочуровское, именуемом также Городищем). В 6 километрах от устья на правом высоком берегу речки Кочуровки было обнаружено городище треугольной формы площадью 1200 кв. метров. Культурный слой на городище достигает 0,3 метра.

Были собраны многочисленные фрагменты древнерусской керамики, найден обломок стеклянного браслета. За валом городища находятся два обширных селища, где раскопками обнаружены керамика, хрустальная бусина. Все находки датируются 12-13 веками. Гоняный М.И., Мошинский А.П. Разведки и раскопки в районе Куликова Поля. АО, 1984, с.

47» (20).

  Это и есть легендарный Дубок в точке с координатами 53 градуса 25.854 минуты северной широты и 39 градусов 12.138 минут восточной долготы. Всё подходит под логику его местонахождения и историческую датировку.

Место раскопок Дубка

В наше время на месте города видны ямы, с оплывшими краями, оставшиеся от тех раскопок (ф. 35), а в лето 2014 года начались новые раскопки у подножия холма. Ровная площадка, поросшая дикой земляникой и роскошным ковылём, хранителем тайны, устроилась на высокой каменной скале, нависающей над красавицей Кочуровкой, имеет ширину около двухсот метров и плавно поднимается к северу.

Кочуровка, Старый Данков на карте 1790 года

С восточной и с западной сторон она ограничена глубокими оврагами с отвесными берегами, которые на карте 1790 года назывались Полевой Верх и Большой овраг (р. 24). Достаточно поставить тын с северной стороны, и крепость готова. С этой скалы панорама разворачивается вёрст на десять к югу, поэтому перемещения врагов заметны издалёка.

Речка Кочуровка. Вид с предполагаемого места городища Дубка.

  А как же пристань, где её место? Удобней не подобрать – природа и тут постаралась. Сразу же за восточным Большим оврагом, куда приходила дорога со стороны Рязани, берег полого сходит к речке и завершается просторным лугом, достигающим подножия скалы. В мою честь пушки не палили, а прибыл я на своём автомобиле.

Мне сполна достало цветения синих ирисов и седого ковыля, рассказавшего древнюю историю маленькой речки, с берегами, раскрашенными в яркую зелень, и очарования узорочья древней родной Рязанщины, ныне отрезанной от Лебедяно-Данковского края.

Умели наши предки дело делать, а попутно ценить красоту и выбирать дивные места!

  Можно предположить, что по древнейшей Дрысинской дороге совершали свои донские походы Владимир Мономах в 1111 году и его сын Ярополк в 1116 году.

  Лаврентьевская летопись говорит на этот счёт:

  «Ярополк ходил в половецкую землю к реке, называемой Дон, и там взял в полон многий и три города половецких: Галич, Чешуев и Сугров» (21).

  Краевед И.Ф. Малюков в книге «Страницы истории Данковского краеведения» (22),  ссылаясь на мнение историков по данной теме, предлагает под Сугров отнести современное село Сугробы; под Чешуев – Тешев, или современный Задонск; под Галич –  поселение Галичья Гора.

  Сомнение вызывает последнее, которое связывается с современным селом Галичья Гора, которое могло возникнуть на правом берегу Дона не ранее 17 века, очевидно, получившее название от одноимённого соседнего топонима.

  В точке под Галичьими Горами стояла 5-я сторожа, которая патрулировала участок «направо вверх по Дону до усть Сосны Быстрые на двенадцать вёрст, а налево до усть Липовиц на десять вёрст» (23), и «берегла» она брод на Дону и дорогу, по которой пролегает современная трасса Липецк – Елец. Очевидно, сторожа стояла на месте современного села Донское – полностью сходятся расстояния и ориентиры.

   Могу предположить, что здесь и стоял половецкий город Галич – на левом берегу Дона, обязательно! И горы стали «Галичьими» от его имени. Место для сторожи выбрано неслучайно – на месте древнего города. Сведения о нём сохранялись, прежде всего, у  кочевников, которые совершали свои рейды по исконным и памятным местам. Эту точку  взяли под контроль по-необходимости.

   Правильно показаны места Сугрова и Чешуева – за Доном. На правом берегу простирались земли Киевского княжества, ещё с первого тысячелетия. Половецкие города в этом регионе могли стоять только за Доном.

Ситуация в государствах менялась с переменным успехом от века к веку, но такого принципа раздела придерживались и во времена татаро-монгольского ига в соответствии с договором «Хэлэк джэртык». Проанализируйте современные межгосударственные отношения.

И в наше время соседи непрочь предъявить друг другу претензии на исконные земли, бывшие во владении сотни лет тому назад.

  Точка Сугрова требует небольшого уточнения. Село Сугробы стоит на низком берегу Дона, а рядом – село Новоникольское на высоком холме, опоясанном донской петлёй, место которого идеально подходит для устройства крепости. Проверить бы…

  Название Дрысинской дороги исчезло из документов после Смутного времени, с переносом сторожей от лебедянского Каменного Коня к ефремовскому.

Источник: http://kamenny-con.narod.ru/index/dubok_drisinskaya_doroga/0-10

Ноты – Детские и юношеские хоры

Детские и юношеские хоры
Поет “ПИОНЕРИЯ”
песни композитора Георгия Струве в сопровождении фортепиано выпуск 6 “Музыка”, 1976г.

номер 9027

содержание:

Весной 1904 года в Московской консерватории шли выпускные экзамены. Дирижеры, как обычно – и зависимости от специальности, дирижировали студенческим оркестром пли студенческим хором.

Но па одном из экзаменов этот порядок был неожиданно нарушен: сцену Малого зала заполнили ребята в праздничной пионерской форме. Их было не меньше восьмидесяти. С ними вышел скромный молодой человек.

Поклонившись слушателям и комиссии, он поднял руку, дал (вступление, п зал заполнило светлое, радостное, чистое детское хоровое пение.

Дирижером был Георгий Александрович Струве, хором — превращавшийся уже к тому времени в хоровую студию школьный хор из подмосковного города Железнодорожный. Так «родился» один из лучших сегодня мастеров детского хорового искусства, так родилась и новая, им созданная форма музыкального воспитания детей — детская хоровая студня.

В том памятном экзаменационном концерте среди произведений народного, классического и современного искусства прозвучала одна скромная обработка русской народной песни, сделанная Георгием Струве специально для этой программы. Так, дирижер Струве в работе со своими питомцами сделал первую заявку на будущего Струве-композитора.

Стремление получить разностороннее творческое образование привело Георгия Струве на теоретическо – композиторский факультет Московской консерватории, где он прошел в моем классе курс сочинения.

Первые же опыты принесли молодому композитору несомненный успех.

Уже на концертах Московского международного фестиваля молодежи и студентов его песню «Поезд дружбы», написанную на стихи, сочиненные группой студентов, с большим успехом исполнял студенческий хор.

Прошло не так много лет, а Георгий Струве несмотря на то, что огромное количество времени и сил берет у него руководство его детищем — хоровой студией «Пионерия»» помощь многим другим молодым студиям, созданным по образцу «Пионерии» (их сейчас в одной Московской области более ста) и другие заботы, связанные с музыкальным воспитанием, — несмотря на это он все больше и больше времени уделяет композиторскому творчеству. Сейчас он уже автор почти ста песен преимущественно для детей и юношества. Это и песни массового характера, и более сложные хоровые сочинения, вплоть до развернутых многочастных сюит и кантат.

Есть среди песен Струве и забавные шутки, вроде «Капризных ершей» на стихи Агнии Барто, есть и глубокие по мысли, насыщенные возвышенными эмоциями произведения, среди которых на первом месте должна стоять одна из лучших советских песен для юношества — «Матерям погибших героев» на стихи Леонарда Кондратенко.

Есть у Струве и романтического склада лирические песни, вроде «Школьного корабля» на стихи Константина Ибряева. Есть у Струве и песни для хора без сопровождения, есть и хоровые сочинения с симфоническим оркестром.

Словом, сосредоточив свое внимание на вокально-хоровом творчестве для детей и юношества, Георгий Струве применяет в этой области свой творческий дар и накопленное мастерство в самых различных формах. И многие его сочинения, рожденные в недрах «Пионерии», поются уже многими другими студийными коллективами и школьными хорами.

В сборник, для которого я пишу сейчас это короткое вступление, вошла лишь очень небольшая часть песен и хоров Г. А. Струве, написанных на слова советских поэтов, среди которых мы видим такие известные и любимые детьми имена, как Агния Барто, Виктор Викторов, Леонард Кондратенко, Виктор Крючков, Константин Ибряев.

Этот сборник, продолжающий серию сборников «Поет Пионерия», дает хоть и неполное, но достаточно яркое представление о творчестве талантливого композитора, вырастившего «Пионерию» и выросшего вместе с ней.

У меня нет сомнения, что сборник этот с радостью будет принят в мире детской и хоровой музыки, где имя Георгия Струве давно уже стало одним из самых популярных» а лучшие его песни вошли в число самых любимых. Доброго пути этому сборнику! Больших успехов его автору!

Дм. Кабалевский

  • Отзовитесь, горнисты. Слова В. Крючкова.
  • Пионерская закалка. Слова В. Крючкова.
  • Матерям погибших героев. Слова Л. Кондрашенко.
  • Стелется по бережку. Слова О. Богданова.
  • Школьный корабль. Слова К. Ибряева.
  • Славим дружбу. Слова В. Викторова.
  • Сюита “Картинки детства” на стихи А. Барто
    • Голос Артека
    • Черемуха
    • Старший брат сестру баюкал
    • Капризные ерши
    • Вороны
    • Спать, спать по палаткам
  • Веселое эхо. Слова Г. Струве
  • Кто же всех сильнее? Слова В. Крючкова
  • Вечное детство. Слова К. Ибряева
  • Свети нам, родная школа. Слова К. Ибряева

Скачать ноты

Источник: https://ale07.ru/music/notes/song/chorus/du_chorus.htm

Ланжерон в сентябре

Катер “Йокогама” на Ланжероне

*** Я часто вижу все один и тот же сон. В нем, возвращаясь в детство босоногое, С толпой мальчишек я бегу на Ланжерон* Давно не существующей дорогою. Смеясь, галдя и раздеваясь на бегу, Мы сразу в море теплое бросаемся.

Детишки под присмотром мам, на берегу, А мы до посинения купаемся. Потом, мы долго жарим мидий на огне, Хватая из костра от нетерпения. У нас есть бутыль молодого Каберне И скумбрия горячего копчения. Не замечаем мы, как ночь сменяет день. Мы не спешим – домой всегда успеется.

Нам горлопанить песни до утра не лень, А песни за Одессу, разумеется. Не замечая фальши порванной струны И старенькой гитары ненастроенной, Нам, детям той, несуществующей страны, Хотелось петь. Мы были так устроены. Недавно снова я ходил на Ланжерон.

С тех пор там изменилось очень многое, Гитары звуки заменил магнитофон, Сердючки всюду пение убогое. Вокруг бутылки и окурки на песке, Дешевым пивом чипсы запиваются, В воде виндсерферы на парусной доске И скутеры по головам катаются.

И здесь уже давно не водятся бычки, А мидии растут лишь за брекватером, В воде бумаги рваной плавают клочки, И не добраться больше к пляжу катером. Жаль, очень сильно изменился Ланжерон, Но есть в нем что-то, еле уловимое, Напоминающее мне недавний сон – В нем будто есть душа непостижимая.

Кусочек моря и полосочка песка, Все остальное – недоразумение. Пусть у меня на сердце легкая тоска, Но я за пляж спокоен, тем не менее. И через много лет какой-то мальчуган Придет сюда с гитарой шестиструнною. Пожарит мидии, хлебнет вина стакан И за Одессу нам споет, я думаю. Олег Нечаянный

Рыбаки на пирсе

  

  

  

Рыбаки в море

  

Загадочное сооружение для фотографий на плитах

Набережная

На пирсе

Читайте также:  Сценарий линейки на 1 сентября день знаний в школе

Яхта в море

Фонтан

Катамаран

Баклан за ужином

Красавец!!!

На пляже

Трое

 

Люди на Набережной

 

Справка.

     Ссыльный Пушкин бывал на даче Ланжерона на оконечности нынешнего парка Шевченко. По словам издателя журнала «Русский архив» П. И. Бартенева: «Ланжерон мучил Пушкина чтением своих стихов и трагедий.

Легкомыслие его простиралось до такой степени, что опальному тогда А. С. Пушкину давал читать он письма, которые в царствование Павла получал от Александра Павловича», будущего императора Александра I.

«На следующий день утром оба приятеля сели в коляску и отправились на дачу Ланжерона к австрийскому консулу», — писал Яков Полонский в романе «Дешёвый город» (1879) о событиях 30-летней давности. Со временем топоним оторвался и от понятия дача, и от имени её владельца Александра Ланжерона.

Священномученик Александр Трапицын так описывал эту местность в 1894 году:

Ланжерон расположен очень недалеко от города и занимает живописнейшее местоположение на берегу моря, но из-за неумелости владельца этой местности утилизировать природные дары имеет запущенный вид.

Со стороны города к Ланжерону примыкает роскошный Александровский парк, получивший своё название в память Александра Второго, который утвердил план парка и собственноручно посадил здесь дубок в 1875 году. Дубок этот заботливо охраняется городским общественным управлением и в настоящее время достиг уже изрядной высоты и величины.

На холме подле дубка поставлен памятник-колонна Императору Александру II, оканчивающийся вверху бронзовой шапкой Мономаха.

К началу XX века от дома Ланжерона сохранилась только изящная, с обильной лепкой арка «о шести пролётах», построенная в 1830 году, за год до смерти графа.

«Там, у самого начала стояла парадно белая мраморная, а скорее, гипсовая арка как бы часть какого-то виадука, там, под этими известняковыми сводами, ютились лавочки — скорее, просто продажа чего-то: кваса, пряников…» — вспоминал Юрий Олеша в книге «Ни дня без строчки».

С последней четверти XIX века Ланжерон превратился в популярный «ближний» пляж, куда можно было легко добраться, как говорили, «по образу нашего хождения», а потом и городским транспортом.

В памяти Льва Славина осталась и вошла потом в повесть «Предвестие истины» так называемая «трам-карета», которая «с оглушительным грохотом (за что её называли „трам-тарарам-карета“) мчалась через весь город и привозила нас на Ланжерон к берегу моря».

Двоюродный брат Славина В. Галицкий был моложе, а посему написал в книге «Театр моей юности» уже о сменившем трам-карету трамвае (№ 24): «Ехали мы трамваем… и, обогнув парк, подъезжали к спуску на Ланжерон. На краю, перед самым спуском, стояла большая арка».

Помимо удобного сообщения, там, как написал в романе «Менахем-Мендл» Шолом Алейхем, «имеется все, что душе угодно, можно купаться в море, можно слушать музыку»: на Ланжероне были устроены летние театры, оркестровые раковины, буфеты, купальни, даже подъемную машину соорудили.

Ланжероновская арка

Арка Ланжерона в начале ХХ века.

Арка построена в 1830 году архитектором Францем Боффо как парадные ворота дачи генерал-губернатора Новороссии графа Александра Ланжерона. К началу XXI века осталась единственным уцелевшим архитектурным элементом дачи Ланжерона и всего дореволюционного курортного комплекса.

Арка реконструирована в 2013 году по гравюрам и фотографиям и 1903 года. Памятник архитектуры местного значения с 1991 г. — по решению Одесского облисполкома № 580 от 27.12.1991. 

Одесса, сентябрь 2017 год

Источник: https://odexpressions.blogspot.com/2017/09/blog-post_24.html

Николай Добролюбов – Стихотворения и рассказы Я. П. Полонского

Здесь можно скачать бесплатно “Николай Добролюбов – Стихотворения и рассказы Я. П. Полонского” в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Критика. Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.

Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте

Описание и краткое содержание “Стихотворения и рассказы Я. П. Полонского” читать бесплатно онлайн.

В своей рецензии на произведения Я. П. Полонского Добролюбов дает тонкий, проницательный анализ поэтической личности автора. Этот ход типичен для него как критика поэзии. За «неясными грезами» поэта он видит «оригинальную натуру» с присущей ей мягкостью, мечтательностью, романтическим мироощущением.

В этом плане Добролюбов развивает ту линию, которая была намечена «Современником» по отношению к поэзии Полонского в рецензиях Некрасова и Дружинина.

Однако если Дружинин ставил поэту в заслугу его «кротость» и «незлобливость», то Добролюбов, скрыто полемизируя со своим предшественником, оценивает поэзию Полонского с точки зрения требований современной общественной ситуации: «…нам теперь нужна энергия и страсть; мы и без того слишком кротки и незлобливы».

Николай Александрович Добролюбов

Стихотворения Я. П. Полонского… Кузнече(и)к-музыкант… Рассказы Я. П. Полонского…

СТИХОТВОРЕНИЯ Я. П. ПОЛОНСКОГО. Дополнение к стихотворениям, изданным в 1855 г. СПб., 1859

КУЗНЕЧЕ(И)К-МУЗЫКАНТ. Шутка в виде поэмы Я. П. Полонского. СПб., 1859

РАССКАЗЫ Я. П. ПОЛОНСКОГО. СПб., 1859

Задумчивость очень унылая, но не совершенно безотрадная, и томно-фантастический колорит составляют отличительные признаки поэзии г. Полонского. В его стихе нет той мрачной, демонической силы, от которой человек может содрогнуться и почувствовать, что сердце его обливается кровью.

Нет в нем и того размаха, той пылкости воображения, при которых поэтом создается целый волшебный мир фантастических образов, мир бесконечно разнообразный, яркий и оригинальный. Но в застенчивом, часто неловком и даже не всегда плавном стихе г.

Полонского отражается необычайно чуткая восприимчивость поэта к жизни природы и внутреннее слияние явлений действительности с образами его фантазии и с порывами его сердца. Он не довольствуется пластикой изображений, не довольствуется и тем простым смыслом, который имеют предметы для обыкновенного глаза.

Он во всем видит какой-то особенный, таинственный смысл; мир населен для него какими-то чудными видениями, увлекающими его далеко за пределы действительности. Нельзя не сознаться, что подобное настроение, не сопровождаемое притом могучим, гофмановским творчеством, очень неблагодарно и даже опасно для успеха поэта.

Оно легко может перейти в бессмысленный мистицизм или рассыпаться в натянутых приноровлениях и аллегориях. Последнее мы нередко видали у некоторых наших поэтов, думавших брать свои вдохновения из классической древности. Но г.

Полонский довольно удачно умел избежать и того и другого: от теологического мистицизма избавила его сила образованного ума, от бездушных аллегорий спасла сила таланта. Во всех стихотворениях г.

Полонского, как бы они ни представлялись слабыми или эксцентричными, мы видим, что он не придумывал подобий, но холодно навязывал человеческие думы – и тучам, и волнам, и утесам, и насекомым, и деревьям[1], не из желания блеснуть оригинальностью рассказывал свои фантастические грезы, – нет, у него в самом деле являлись в душе эти грезы, пред ним в самом деле одушевлялись по временам все мертвые явления природы. Еще в прежних его стихотворениях мы видели признаки мечтательности, читая в них фантастические впечатления разных периодов жизни поэта. Мы слышали, как в детстве поэт мечтал об ангеле, сидящем у его изголовья, и действительно чувствовал его присутствие:

И мнилось мне: на ложе, близ меня, В сияньи трепетном лампадного огня, В бледно-серебряном сидел он одеяньи; И тихо, шепотом я поверял ему И мысли, детскому послушные уму, И сердцу детскому доступные желанья[2].

А в другие минуты проходят пред его воображением все страшные чудеса, рассказываемые в наших сказках. Во сне видится поэту – и стеклянный дворец царь-девицы, и жар-птицы, клюющие золотые плоды, и ключи живой и мертвой воды.

И я вижу во сне, как на волке верхом Еду я по тропинке лесной — Воевать с чародеем-царем, В ту страну, где царевна сидит под замком, Изнывая за крепкой стеной…[3]

И не только в рассказах няни являлись ему чудеса: вся природа полна была для него таинственной жизни, непонятных призраков. Когда-то, беспечным отроком, зашел он в лес, и ему стало странно, что лес так нем и мрачен.

Вдруг свежие листы дерев со всех сторон, Как будто бабочек зеленых миллион, Дрожа задвигались…[4]

Задвигались – и заговорились с поэтом…

Все возбуждает в нем вопрос, все представляет ему загадку, предмет мечтательных дум – и в мире и в жизни. Муза его подобна той деве, которой он в одном из своих стихотворений придает такие думы и вопросы:

Что звенит там вдали, – и звенит и зовет? И зачем там, в степи, пыль столбами встает? И зачем та река широко разлилась? Оттого ль разлилась, что весна началась? И откуда, откуда тот ветер летит, Что, стряхая росу, по цветам шелестит, Дышит запахом лип и, концами ветвей Помавая, влечет в сумрак влажных аллей?..[5]

Вопросы такого рода задает себе нередко и сам поэт; подобные образы рисует он нередко очень живыми и привлекательными чертами. Природа представляется ему в виде какого-то загадочного, но милого и очень близкого существа, с которым он очень любит рассуждать о различных предметах, занимающих его воображение.

То волны рассказывают ему про морские чудеса; то лес говорит ему про какую-то чудную красавицу; то подслушивает он «листьев осиновых шепот ласкающий», которым убаюкивается молодой дубок; то ночь на пути заглядывает к нему под рогожу кибитки, между тем как он выслушивает целую поэму в звуке дорожного колокольчика[6], то после грозы является у него вопрос:

Или у природы, Как у сердца в жизни, Есть своя улыбка И свои невзгоды?..[7]

Замечательно, что даже в рассказах своих г. Полонский не удаляется от того характера, который мы находим господствующим в его стихотворениях.

Г-н Полонский рассказывает самые обыденные, даже отчасти водевильные приключения (как, например, в «Квартире в Татарском квартале», где Хлюстин[8], по незнанию грузинского языка и по ошибке в имени, ведет заочные переговоры вовсе не с той красавицей, в которую влюблен); но в них всегда рисуется пред нами – или какая-нибудь оригинальная личность, или странное явление душевной жизни, или, наконец, придается какая-нибудь таинственность внешней обстановке. Один из рассказов – «Статуя Весны» – особенно близко подходит к характеру стихотворений г. Полонского. Выпишем из него несколько строк, в которых автор говорит о развитии фантазии в маленьком Илюше:

Он любил забиться куда-нибудь в уголок, и когда задумывался, большие серые глаза его с расширенными зрачками долго оставались неподвижными. Редко видел он посторонних, еще реже выходил на улицу… Фигуры кузнецов, прохаживавшихся по двору, всегда в преувеличенном виде рисовались в его воображении»

Однажды, проходя задней лестницей, где-то в четвертом этаже услыхал он бранчливый крик какой-то женщины и плач ребенка. Этого было для него достаточно, чтоб вообразить, что наверху обитают такие злые люди, которым ничего не стоит, повстречавшись с ним, отрезать ему ухо для собственного удовольствия…

Несмотря на неопределенное чувство грусти, им испытываемое, с каждым днем все более и более свыкался он с своим одиночеством, которое было для него вреднее всякой медленной отравы. Голова его искала здоровой питательной пищи и не находила.

Воображение (огонь, с которым и детям играть опасно), развиваясь в нем на счет других способностей, постепенно создало ему вокруг него тот странный, фантастический и Гофмана достойный мир, которого никто, ниже сам великий психолог и философ, подозревать не мог.

Кто объяснит, как это делалось, что мальчик всему, каждой мелочи в доме, умел придать какое-то особенное, в зрелом возрасте непонятное, невообразимое значение? Каждая вещь была для него чем-то одушевленным, требующим от него известной степени сочувствия. Стук вбиваемого гвоздя был для него криком несчастного, которому не хочется лезть в стену… Когда его няня Августа вешала салоп свой, он был уверен, что и гвоздь это чувствует, и салоп понимает свое положение.

Кто бы мог подумать, что природная наблюдательность, самая заметная и все-таки никем не замеченная черта в его характере, не только не ослабила, но, так сказать, помогла играть его прихотливой, в высшей степени прихотливой фантазии?

Как Илюша любовался статуею Весны, бывшею у его отца, как он разбил эту статую и что от того произошло в его пылкой фантазии и слабеньком организме, – изображение этого и составляет все содержание рассказа «Статуя Весны». Эксцентрический Илюша обрисован автором с большой любовью, и нельзя не заметить, что подобные характеры находятся в соответствии с постоянным настроением самого поэта.

Оттого-то, несмотря на свою странность, рассказ об Илюше нравится нам именно своей задушевностью и теплотою. Более просты, но тоже не без оттенка странности в характере маленького героя, два грациозные рассказа – «Груня» и «Дом в деревне». Рассказы эти помещены были в «Современнике»[9] и, вероятно, не забыты нашими читателями, почему мы и считаем излишним распространяться о них на этот раз.

Стихотворения г. Полонского, ныне изданные, также большею частию должны быть знакомы нашим читателям: они были уже помещены в разных журналах после 1855 года и отчасти в «Современнике».

Вникая в смысл этих стихотворений и дополняя ими прежде изданные, мы теперь яснее можем определить значение мечтательной задумчивости и неясных грез поэта.

Он не мистик – это ясно из многих стихов его, проникнутых уважением к науке и любовью к реальной правде:

Читайте также:  Летние загадки с ответами про лето для детей

Источник: https://www.libfox.ru/553316-nikolay-dobrolyubov-stihotvoreniya-i-rasskazy-ya-p-polonskogo.html

Литературный вечер Тропа к Тургеневу (заочное путешествие в Спасское-Лутовиново) Лугоболотная средняя школа

Литературный вечер

Тропа к Тургеневу

(заочное путешествие в Спасское-Лутовиново)

Лугоболотная средняя школа

2003 год

Я помню сам старинный, грустный сад, Спокойный пруд, широкий, молчаливый… Я помню : волны мелкие дрожат У берега в тени плакучей ивы;Я помню – много лет тому назад – Я в том саду ходил в траве высокой Дорожки все травою поросли,Заря так дивно рдеет … блеск глубокий Раскинулся от неба до земли… Хожу, брожу, задумчивый, усталый, О женщине мечтаю небывалой. (И.С.Тургенев)

Есть на Руси места, что всегда будут дороги нам, ибо они – слава и гордость народа, нетленная ценность его. Идут в Михайловское, чтобы поклониться Пушкину, В Ясную Поляну – Л.Н.Толстому, идут к И.С.Тургеневу в Спасское – Лутовиново.

И мы сегодня постараемся воочию увидеть тургеневскую красоту, мир творений великого мастера.

Орловская губерния не весьма живописна: поля, ровные, то взбегающие изволоками, то пересеченные оврагами, лесочки, ленты берез по большакам, уходящие в опаловую даль, ведущие Бог весть куда. Нехитрые деревушки по косогорам, с прудками, сажалками, где в жару под ракитами укрывается заленившееся стадо – а вокруг вся трава вытоптана.

Кое-где пятна густой зелени среди полей – помещичьи усадьбы. Все однообразно, неказисто. Поля к июлю залиты ржами поспевающими, по ржам ветер идет ровно, без конца, без начала, и они кланяются, расступаются, тоже без конца – начала. Васильки, жаворонки … благодать. Это предчерноземье. Место встречи северно-средней Руси с южной. Москвы со степью.

Богатство земли, многообразие языка, самобытность дали России людей искусства – Тургенев, Толстой, Достоевский порождены этими щедрыми местами.Село Спасское-Лутовиново находится в нескольких верстах от Мценска, уездного города Орловской губернии.

Огромное барское поместье, в березовой роще, с усадьбой в виде подковы, с церковью насупротив, С домом в сорок комнат, с бесконечными службами, оранжереями, винными подвалами, кладовыми, конюшнями, со знаменитым парком и фруктовым садом. Все это было столицей маленького царства – Спасского, принадлежащего Лутовиновым.

Владелица всего этого богатства – Варвара Петровна Лутовинова. Ей было уже за 30, когда в Спасское заехал молодой офицер Сергей Николаевич Тургенев для закупки лошадей с ее завода. Варвара Петровна сразу в него влюбилась: отличался он редкостной красотой. Вскоре они поженились, и в семье появились Николай, Иван и Сережа. Посмотрите на этот дом.

Огромный, в сорок комнат. Как проводил Тургенев время в нем? В детстве он жил тут. В молодости – приезжал на каникулы. В1852 году был сослан в Спасское-Лутовиново и безвыездно провел тут полтора года. В остальное время приезжал сюда, чтобы работать.

Спасское было ему необходимо по двум причинам: здесь находил он своих героев, ту обстановку, в которой происходило действие его произведений. Возможно, этот дом и заведенные в нем порядки дали толчок для написания рассказа «Муму».

Ведь никому не секрет, что прототипом барыни в рассказе послужила сама Варвара Петровна, мать писателя, а глухонемой дворник действительно служил у матери Тургенева и действительно была у него собака, и ее постигла участь Муму, но только настоящий Герасим не взбунтовался,не ушел, а остался жить у Варвары Петровны.

Инсценирование отрывка из «Муму» 5 класс

Зайдем в дом. В нем 40 комнат, широкие окна, балкончики. Ветер гуляет, покачивая тонкие кружевные занавески. Что может рассказать нам этот дом? Вот большая гостиная. Здесь велись серьезные разговоры о литературе, здесь читали вслух новые статьи из журналов, доставленных из столицы, здесь поверяли друг другу замыслы, обсуждали написанное. Здесь Н.А.

Некрасов, навестивший ссыльного Тургенева, делился с ним планами издания журнала «Современник», замыслом поэмы «Саша». В 1856 году здесь встречали Л.Н.Толстого, который позже записал в дневнике, что дом Тургенева показал ему корни писателя и многое объяснил в нем. В большой гостиной А. Фет читал хозяину свои переводы Горация. Здесь бывали гости – соседи-помещики.

Например, помещик Каратаев, живший в четырех верстах от Спасского. Он поведал Ивану Сергеевичу печальную повесть безответной любви к чудесной русской девушке, которая отдала свое сердце болгарину. История тронула Тургенева, он использовал ее в работе над романом «Накануне»Мы переходим в кабинет.

Без сомнения, письменный стол – главное лицо среди всех вещей, населяющих эту комнату. Не было места, где Иван Сергеевич мог бы так спокойно, радостно писать. Здесь были созданы «Записки охотника», романы «Дворянское гнездо», «Рудин», «Отцы и дети», «Фауст».

Надо сказать, что Иван Сергеевич был необыкновенно строг к себе: его письменный стол – свидетель бесконечных переделок, терпеливой и вдумчивой работы и правки, казалось бы, законченного произведения. Аккуратный Тургенев любил все, что было связано с работой – любил хорошие перья, отличную бумагу, широкий. Просторный, всегда прибранный стол.

«Письменный стол – превосходный», – писал он Флоберу. А так как работа была для него главным и лучшим времяпровождением, а за столом засиживался до глубокой ночи, то и спал он тут же, в своем кабинете на отгороженной ширмами кровати под покрывалом, связанным руками крепостных мастериц.Напротив главного входа в дом – малая гостиная.

Входя в дом через стеклянные двери веранды, каждый попадал в широко раскрытые объятия дивана по прозвищу «Самсон». Диван Самсон видел поэтов Фета, Некрасова, Полонского, писателей Дружинина, Гаршина, Аксакова, Григоровича, актеров Щепкина и Савину.

Однажды ночью на нем удобно устроился мужик в крестьянской одежде, подпоясанный ремнем – знаете кто – Лев Николаевич Толстой, заехавший навестить писателя. Попробуй присесть хоть на самый краешек дивана, как потянет растянуться на нем, а там гляди, и сон подкрался незаметно. «Опасный диван, – писал о нем Тургенев, – стоит лишь на него прилечь, как уже спишь.

Постараюсь его избегать». Впрочем, человеку, преданному своей работе, не страшны искушения ленью. Как ни старался Самсон, не мог он усыпить писателя, когда тот ворочался на диване и обдумывал свой рассказ «Бирюк». Иван Сергеевич накануне вернулся с охоты и был под впечатлением необычной встречи.

Инсценирование отрывка из «Бирюка» 7 класс

В столовой стоят на полу часы – высокие, массивные, поднимаются чуть не до самого потолка – не часы башня! По сей день они исправно идут, бьют каждые полчаса, показывают минуты, часы и сегодняшнее число. Впрочем, что их описывать.

Мы их встречаем в тургеневском рассказе «Бригадир» : «В углу столовой громадные английские часы в виде башни, с надписью Strike – silent (бьют – молчат).

Точно – они! И стоят также, в углу парадной столовой… Они помнят и чопорные суровые обеды при властной Варваре Петровне, матери писателя, и то, как чудесным образом изменился уклад дома при Тургеневе, когда в столовой не только ели, когда там слушали музыку, пели, устраивали танцы.

В уединении Спасского Тургенев, большой любитель, знаток и ценитель музыки, очень страдал от ее отсутствия, и стоило появиться гостю, который владел инструментом, его непременно усаживали за пианино в столовой.

Играет Катя Метелева

Какие лихие танцы устраивали тут в последний приезд Тургенева в 1881 году, когда за тапера был Яков Полонский, а отплясывали Тургенев и знаменитая актриса Савина! Однажды часы оказались на сцене. Это было летом 1855 года, когла к Тургеневу приехали погостить его молодые друзья-литераторы.

Они сочинили смешную сценку и поставили ее своими силами, смастерив костюмы, парики, бороды, нарисовав и укрепив декорации. Надо ли говорить, что все обитатели Спасского были в восторге от спектакля! В тихие. Зимние вечера бой часов иной раз вплетался в фортепьянные аккорды: это играла по просьбе Тургенева жена управляющего имением.

Музыка П.И.Чайковский «Времена года»

За домом – сад с роскошными цветниками и тенистыми аллеями. Этот сад спускается к пруду. Позже, будучи взрослым, уже известным писателем, Тургенев говорил о саде: «Это был прадедовский черноземный сад, какого не увидишь по сю сторону Москвы».Здесь были у юного Жана (так его называли в детстве) свои тайные, любимые уголки.

Вместе с крепостным слугой убегали они из дома, заберутся в камыши у пруда, или в кусты черемухи, бузины в боковой аллее, сядут они рядком, и кажется Ване, что никто его не найдет, что деревья и кусты заслоняют его от всего мира. Сад полон звуков: свистит дрозд, заливается зяблик, кричит кукушка, поет каждый кустик, каждая травинка.

Любимый уголок Ивана Сергеевича в лутовиновском саду – две великолепные сосны редкой породы растут вплотную друг к другу посреди хорошенькой поляны. Возле них скамья. А неподалеку – ель с раздвоенной верхушкой, которая звалась «Двумя братьями». Если присесть на скамейку, осмотреться вокруг, может показаться, что время давным- давно остановилось.

Возможно этот сад, окружавший писателя с детства, простые добрые люди да и вся природа способствовали зарождению безграничной любви Тургенева к охоте. Каждые летние каникулы Иван Сергеевич проводил в Спасском, очень часто уходил со своей собакой на охоту. И с раннего утра до поздней ночи бродил по окрестным лесам и лугам.

«Кто, кроме охотника, испытал, как отрадно бродить на заре кустам? Зеленой чертой ложится след ваших ног по росистой, побелевшей траве.

Вы раздвинете мокрый куст, вас так и обдаст накопившимся теплым запахом ночи; воздух весь напоен свежей горечью полыни, медом гречихи и кашки, вдали стеной стоит дубовый лес и блестит и алеет на солнце; еще свежо, но уже чувствуется близость жары,» – так позднее писал он о той радости, которую испытывал от общения с природой.

С каждым годом все больше и больше увлекала его охота, в этом была для него не только радость от близости с природой, но и желание лучше знать жизнь своего народа.Тургенев отводил охоте важное место в человеческой жизни, особенно в жизни русского человека. «Русские люди с незапамятных времен любили охоту, – говорил он.- Это подтверждают наши песни, наши сказания, наши предания.

Где же охотиться, как не у нас! Дайте русскому мужику ружье, хоть веревками связанное, да горсточку пороху, и пойдет он бродить в одних лаптях по болотам, да по лесам, с утра до вечера. В музее Спасского- Лутовинова храниться охотничье снаряжение Тургенева – его шляпа, ягдташ, пороховница, фляга и одно из двенадцати его ружей.

Вот с ним на плече исходил он все окрестности, ночевал у крестьян, у однодворцев, на постоялых дворах, а иногда и просто под открытым небом. И добывал он не только птицу и зверя, но и бесценные впечатления для «Записок охотника». Собственно об охоте писал он немного, больше о людях, встреченных в пути, о глухих сокровенных местах, увиденных во время странствий. Теперь эти места известны под именем «тургеневских». Они существуют по сей день, и среди них Бежин луг, где по преданию скрывались беглые крестьяне.

Инсценирование отрывка из «Бежина луга» 6 класс

Невозможно не подойти к знаменитому тургеневскому дубу. Он стоит в парке Спасского-Лутовинова, словно отстранившись от своих собратьев – огромное неправдоподобно прекрасное дерево. Могучие ветви – не ветви, стволы – веером расходятся в стороны. Кажется, не крону они несут, а само небо поддерживают – такие они прочные, надежные, так смело устремлены ввысь.

Дуб молод – ему всего полтораста лет, ему здесь расти и расти. Все называют его дубом Тургенева; говорят, что Иван Сергеевич мальчиком посадил его своими руками. Точных сведений на этот счет нет, известно только что Тургенев любил юного великана и так описывал его в «Фаусте» : «Мой любимый дубок стал уже молодым дубом.

Вчера, среди дня, я более часа сидел в его тени на скамейке. Мне очень хорошо было. Кругом трава так весело цвела; на всем лежал золотой свет, сильный и мягкий, даже в тень проникал он».

Дуб этот вспоминал он в одном своих последних писем, в пронзительных словах, обращенных к поэту Полонскому: «Когда вы будете в Спасском, поклонитесь от меня дому, моему молодому дубу, родине поклонитесь, которую я уже, вероятно, не увижу». Не так уж важно – сам ли Тургенев его посадил или просто с детских лет полюбил дубок, который рос рядом с ним, вместе.

Одновременно вступая в мир. Нам любовь кажется естественной – ведь они так похожи! Оба –могучие, оба высоко поднялись, оба глубокими корнями связаны с родной землей.Вот и заканчивается наше путешествие.

Тургенев и Спасское-Лутовиново подарили друг другу бессмертие.

Без этих мест не было бы в нашей литературе ни «Записок охотника», ни «Рудина», ни «Накануне», ни «Отцов и детей» – всего того, что мы привыкли любить и чем привыкли гордиться. Но смогли бы мы разглядеть неброское очарование этих мест, если бы перо писателя не открыло нам их красоту? Он сумел ее увидеть, он сумел воплотить ее в слове, и он научил нас ее любить.

Источник: http://fs.nashaucheba.ru/docs/270/index-1744918-3.html

Ссылка на основную публикацию