Читать “Записки уцелевшего”
И эту книгу я пишу из одного сознания долга — потому что в моих руках скопилось много рассказов и воспоминаний, и нельзя дать им погибнуть. Я не чаю своими глазами видеть ее напечатанной где-либо.
Александр Солженицын
Начинаю рассказ-историю нескольких, родственных между собой дворянских семей, историю одного мальчика, потом ставшего юношей, потом взрослым человеком. Хочу надеяться, что Бог даст мне здоровья и сил закончить свой труд, который я считаю главным в своей жизни.
Рассказ мой идет на фоне истории России после революции. Буду стараться писать объективно, как летописец, “добру и злу внимая равнодушно”, буду передавать факты, надеясь в первую очередь на свою память. А выводы пусть сделают историки XXI века.
Много русских людей оставили после себя воспоминания. Но доводили их только до Октябрьской революции. Вот М. В.
Нестеров прямо признавался, что слишком тяжело ему писать о пережитом в последующие годы.
Писали о временах дореволюционных, писали о хорошем и о плохом, а дальше писать — рука останавливалась, а я, собираясь продолжать свои воспоминания, сознаю, какой груз взваливаю на свои плечи.[1]
Итак, наступил 1918 год. Москва, Георгиевский переулок, 14.
Привезли дрова — несколько кубических сажен, толстых и длинных березовых бревен, заполонили ими часть двора. Наверное, мой отец использовал свои прежние связи.
Брат Владимир, наш лакей Феликс и лакей дедушки Александра Михайловича Никита принялись их пилить и колоть. Работали весело, щепки так и летели. Я таскал по три, по четыре полена в подвал.
Не иначе как с тех дней и полюбил Владимир колоть дрова.
Печи и камины затопили по всему дому. Разлилось тепло. Стало как будто легче. Но только как будто. Голод надвигался. И это после хорошего урожая. В стране быстро наступила разруха, в города почти прекратился подвоз продуктов. А у крестьян запасы были немалые.
Многие представители бывших привилегированных классов ринулись в ту зиму из Петербурга и из Москвы на юг и на восток. Нет, не от страха перед большевиками они уезжали, как утверждают советские историки, а заставлял их голод. Да и в первое время большевики действовали нерешительно, а своими многочисленными декретами только стращали.
Уезжали в надежде отсидеться в своих имениях, в небольших городах, а потом, когда большевики уйдут, собирались вернуться к своим очагам. Большевики именно “сами уйдут”, а не будут изгнаны, свергнуты.
На восток уехали дядя Коля Лопухин и дядя Саша Голицын со своими семьями. На юг уехали дядя Петя Лопухин, дядя Володя (Петрович) Трубецкой, Гагарины, Оболенские, Лермонтовы, Чертковы, Львовы.
Они уезжали со своими многочисленными семьями, с нянями, с гувернантками, с некоторыми верными слугами, захватывали драгоценности, большее или меньшее количество вещей, а мебель и многое имущество оставляли на хранение другим своим верным слугам.
Потом, когда окраины России захватывали белые, все они шли им на службу и после поражения Деникина и Колчака оказывались в Париже, в Сербии, в Харбине, на правах эмигрантов.
Тогда в Москве, в Настасьинском переулке, существовала Ссудная касса, куда сдавали на хранение, притом якобы абсолютно надежное, не только золото и драгоценности, но и разные, казавшиеся тогда ценными облигации и бумаги.
Родители отца, так же как и его дядя князь Александр Михайлович, твердо заявили, что останутся в Москве. Мои родители, считая невозможным их покинуть, тоже решили остаться.
Переехали в подмосковные имения Шереметевы, Самарины, Осоргины. В Тамбовском имении укрылся дядя Альда — Александр Васильевич Давыдов с женой Екатериной Сергеевной — сестрой моей матери и с детьми. Крестьяне приняли его в свою общину, выделили ему участок, и он сам стал его обрабатывать.
Еще в конце семнадцатого года мой отец поступил на службу в некий Народный банк на должность заведующего Мясницким отделением. Какое отношение тот банк имел к Советской власти — не знаю.
Отец также взялся быть посредником между уезжавшими родственниками и хранилищем драгоценностей в Настасьинском переулке. Разумеется, все эти драгоценности никогда не были возвращены их владельцам.
А отец продолжал свою службу в банке добросовестно и аккуратно, получал паек и жалованье, которое стало называться «зарплатой». Паек был весьма скудный, сумма зарплаты с каждым месяцем все росла. А на черном рынке цены росли еще быстрее.
И вскоре все служащие и рабочие поняли, что работают они, в сущности, бесплатно, только за паек. А паек все уменьшался, хотя до осьмушки, то есть до 50 граммов хлеба в день на человека, он дошел лишь на следующую зиму.
Отцу приходилось много ходить пешком, плохое питание и длительные прогулки чрезвычайно его утомляли, он нажил болезнь — расширение сердца, которой страдал всю последующую жизнь.
К сожалению, мало кто у нас знает лучшие произведения, посвященные той эпохе. Это “Доктор Живаго” Б. Пастернака, “В тупике” В. Вересаева и рассказы Пантелеймона Романова. Но надо надеяться, что они когда-нибудь будут у нас переизданы и читатель получит верное представление о временах первых лет революции.[2]
В Москве наступил голод. Хлеб подавался у нас маленькими кусочками, и то с мякиной. Повар Михаил Миронович приноровился печь котлеты из мелко рубленных картофельных очисток; тарелки по-прежнему разносили между обедающими лакеи Антон и Никита. А Глеб, уличенный в воровстве продуктов, ушел, но продолжал жить с семьей в подвале дома; говорили, что он заделался большевиком.
Мы ели всё, что подавалось на стол. А собачка Ромочка объявила голодовку. Бабушка ходила за нею, упрашивала ее проглотить хоть кусочек, а она смотрела на нее своими выразительными черными глазками и отворачивалась от мисочки, через неделю уступила и стала есть всё.
Меня переселили в детскую, где и без того стояли ряды кроватей и кроваток моих младших сестер Маши и Кати и детей дяди Владимира и тети Эли Трубецких — Гриши и Вари с их няней Кристиной. На моем месте поселился мой двоюродный брат Бумбук, иначе Владимир, старший из Львовых, корнет кавалергардского полка.
Он куда-то уходил на весь день, а на столе лежала его книга — роскошное издание — история самого блестящего гвардейского полка. Я с интересом перелистывал страницы, наполненные портретами бравых офицеров и цветными картинками, на которых всадники в белых с золотом мундирах, в золотых касках, подняв шашки, скакали на вороных конях.
А по утрам я любовался красивым и стройным, породистым юношей: он ухаживал за своими ногтями, мазал волосы чем-то красным и душился. Он уехал, а позднее погиб в рядах Белой армии. В изданной за границей книге «Кавалергарды» я прочел, как его эскадрон где-то на юге выбил красных из одной деревни, он застрелил комиссара и отошел, пеший.
А тот оставался живым, приподнялся и, выстрелив Владимиру в спину, убил его наповал и сам тут же был изрублен шашками.
Я вернулся жить в свою с Владимиром спальню, но не надолго. Мое место занял самый младший брат моей матери — дядя Миша — Михаил Сергеевич Лопухин, а я вновь переселился в детскую.
Я намеренно ничего о нем не рассказывал, а наверное, из всех моих многочисленных дядей он был самым выдающимся. Не знаю, успел ли он до войны окончить юридический факультет университета или добровольно пошел на фронт студентом. Еще до германской войны он подбивал крестьян лопухинского имения Хилково объединиться в некое подобие колхоза.
Но вряд ли его затея удалась бы — слишком велико было у крестьян исконное чувство собственности. Во время войны он служил в Сумском гусарском полку, отличался храбростью, был награжден двумя Георгиевскими крестами и дослужился до поручика, а после Октябрьской революции вынужден был снять погоны и вернулся в Москву.
Высокий, с безупречной офицерской выправкой, в английском френче цвета хаки, в высоких сапогах, он ходил быстро и был очень красив — черные волосы, черные небольшие усы, орлиный взгляд из-под густых бровей.
Очень его красил тот характерный для бабушки Лопухиной, для моей матери, для брата Владимира и для сестры Маши румянец с желтизной, переходивший на виски.
Источник: http://litlife.club/br/?b=105618&p=192
Ещё немного о Древней Руси..
Хочу сегодня показать вам 2 незаурядные, очень интересные книги, которые появились у меня совсем недавно, но уже рассмотрены, прочитаны и полюблены)))
На книги эти обратила я внимание давно, и они даже какое-то время пролежали у меня в отложенных.
Но во время очередной чистки корзины я их беспощадно удалила (были бури на Солнце, не иначе), благополучно о них забыла и наткнулась на них в рубрике “Присмотритесь” – теперь я являюсь их счастливой обладательницей!)))<\p>
Даже не знаю, с какой начать, так как обе они замечательные! Пойду по порядку прочтения.
“Страницы истории нашей Родины”. Автор Сергей Голицын, художник Владимир Перцов. Издательство “Московские учебники”, 2014г. Книга чуть шире формата А4, обложка твёрдая матовая, страницы плотный белый офсет, шрифт средний, читать удобно. Блоки прошиты, каптал имеется. На форзаце и нахзаце изображена карта:
В книге собраны 4 рассказа, ранее выходившие отдельными изданиями. Они расположены в хронологическом порядке, поэтому читать их лучше так, как они в книге и расположены.
“Ладьи плывут на север”.
Рассказ о разорении села половцами – дед с внуком Епифанко издали заметили врага и предупредили сельчан, таким образом им удалось вовремя укрыться и спастись. После набега дед уговаривает людей отправиться в ладьях по реке к другим землям в поисках лучшей доли и нового дома, более безопасного.
По дороге им попадаются ладьи княжеские, и Епифанко знакомится и сближается с молодым князем, тоже ещё мальчиком, Владимиром, впоследствии ставшим Владимиром Мономахом. Какое-то время они плывут вместе, а потом их пути расходятся.
**********************************************************************************************************
“До самого синего Дона”.
Здесь мы встречаемся с уже взрослым князем Владимиром Мономахом, который уговаривает своего брата Святополка пойти в поход против половцев, разоряющих русские земли. Пойти неожиданно, большим войском, разгромить врага, чтобы они и не подумали больше разорять русские сёла.
А на смотре войска в Киеве встречает он богатыря, который оказывается тем самым Епифанко из детства (и первой части книги).
**********************************************************************************************************
“Про бел-горюч камень”
История о строительстве новых городов, великолепных белокаменных дворцов и церквей, а больше о тех, чьим трудом, здоровьем и жизнями возводились эти уникальные сооружения. Печальная история о молодом камнерезе, но со счастливым концом))
**********************************************************************************************************
“Сказание о Евпатии Коловрате”.
Это, пожалуй, моя самая любимая история в книге – о первом на Руси партизане, о храбром воине, мстившем за разорение родной Рязани; о том, кто заставил рать Батыя думать, что “убитые русы оживают и вновь кидаются в бой”.
Вот каков был “светлоокий витязь, храбрейший из храбрых, Евпатий Коловрат”.
Печально окончилась эта история, но не чувство уныния охватывает после прочтения, нет! Это чувство гордости, желание подражать в смелости; это то, что вдохновляет на новые подвиги и смелые решения!
Очень хорошая, правильная книга. Заставляет испытывать гордость за своих предков, поднимает в душе волну патриотизма, а как меня заворожило слово “витязь”..ммм..Это не сказочные принцы, а настоящие воины, чистые и светлые…
Иллюстрации на каждом развороте, язык повествования хороший, читать легко и интересно, подойдёт на 6+.
**********************************************************************************************************
“Повести земли Русской”.
Размер книги чуть-чуть меньше предыдущей, твёрдая лакированная обложка, белоснежные толстенькие мелованные страницы, блоки прошиты и склеены. Автор текста Ирина Токмакова, художник Георгий Юдин.
Книга отмечена Патриархом Московским и всея Руси Алексием II. Согласитесь, не в каждой книге такое встречается))):
Форзацы:
В книге 14 историй. Читать их можно по большей части в любом порядке, так как они идут вразброс (а хотелось бы в порядке хронологии):
Здесь приведены выдержки из текста “Поучения” с объяснениями)
**********************************************************************************************************
В принципе, о самой “погибели” здесь ничего нет, так как до наших дней сохранилось лишь начало “Слова”, описывающее прекрасную Русь до прихода орд Батыя. Вообще вся книга – это пересказ для детей дошедших до нас рукописей без авторских продолжений. Раз дошёл только отрывок – значит, и пересказан будет только он, без отсебятины.
**********************************************************************************************************
“Чудо Георгия о змие” очень интересно (просто я с этой легендой знакома практически не была). Пока навёрстывать упущенное)))
**********************************************************************************************************
“Равноапостольная святая княгиня Ольга” рассказывает о жене князя Игоря (опекуном которого был вещий Олег).
Ольга отомстила древлянам за смерть своего мужа (надо сказать, жестоко так отомстила), а позже стала первой на Руси, принявшей христианскую веру.
Она пыталась обратить в новую веру сына, но тот боялся гнева знати и язычество на христианство не менял, а позже её внук Владимир сам принял христианство и крестил всю Русь))
**********************************************************************************************************
“Сказание о Борисе и Глебе” – история о сыновьях князя Владимира, внука Ольги (о которой речь шла выше). Рассказывается о четырёх сыновьях Владимира – Борис правил в Ростове, Глеб – в Муроме, Святополк – в Пинске, а Ярослав – в Новгороде.
После смерти отца старший брат Святополк решил княжествовать на всех землях единолично, а братьев убить. Тут особо отмечается момент родового старшинства, когда младшие не могли оспаривать решение старших и должны были во всём им подчиняться.
Зная о том, что их хотят убить, Борис и Глеб не стали противится воли старшего брата и смиренно приняли смерть((((
Однако брат Ярослав пошёл против этого правила и отомстил за смерть братьев, убив Святополка. Впоследствии он стал известен как Ярослав Мудрый.
**********************************************************************************************************
Ну вот опять поворот к разорению русских земель татаро-монголами). Повесть перекликается со “Сказанием о Евпатии Коловрате” Сергея Голицына (кстати, тут он тоже упоминается, в смысле, Евпатий Коловрат)
**********************************************************************************************************
“Сказание об индийском царстве” – небылицы, напоминающие “фантастику древности”)
**********************************************************************************************************
Тут вся суть в названии) Кстати, время, описанное в легенде – опять набег Батыя)
**********************************************************************************************************
А вот “задонщина” описывает Куликовскую битву и победу Дмитрия Донского.
**********************************************************************************************************
Здесь нет никакой истории – приводятся выборочные обращения некого человека по имени Даниил к князю с просьбой о милости и сострадании.
**********************************************************************************************************
Очень интересная легенда о царе Соломоне, который пленил Китовраса (что-то типа кентавра), чтобы пленник помог ему построить храм
**********************************************************************************************************
Садко, я думаю, не нуждается в представлении)
**********************************************************************************************************
А вот “Повесть о Петре и Февронии Муромских” встречается в детских книгах нечасто!
**********************************************************************************************************
“Повесть о Ерше Ершовиче” напоминает басню. Здесь и ирония, и сарказм, и высмеивание судей в споре между богатыми и бедными.
Тема христианства пронизывает всю книгу, но без морализаторства.
Шрифт чёткий, но мелковат. Читать эту книгу мне показалось труднее, чем первую – всё-таки стили изложения отличаются. Одно из главных достоинств этой книги, за исключения богатого содержания, разумеется, – это бесподобные иллюстрации Георгия Юдина. Они яркие, подробные, нереально красивые! Для меня это художник, умеющий быть разным в каждой книге!
Спасибо тем, кто осилил))) На этом всё!<\p>
Источник: https://www.BabyBlog.ru/community/post/kids_books/3240047
Сергей Голицын. Скачать или читать новинки и популярные книги автора
Родился: 1 марта (14 по новому стилю) 1909
Дата смерти: 7 ноября 1989
(1 марта (14 по новому стилю) 1909 — 7 ноября 1989)
Русский писатель. Писал в основном книги для детей и юношества. В роду Голицыных, — по воспоминаниям писателя, — “двадцать бояр, два фельдмаршала, много воинов, погибших за Отечество”. Некоторые из его книг были переведены на иностранные языки, например «Хочу быть топографом» — на чешский, китайский, румынский и болгарский языки.
Сергей Голицын родился 1 (14) марта 1909 года. Ещё в детстве, под впечатлением прочитанных книг, Сергей Голицын захотел стать писателем.
После окончания школы, в 1927 году, он поступил на Высшие литературные курсы. Первые детские рассказы Голицына начали публиковаться в 1930-х годах в детских журналах «Чиж», «Мурзилка», «Всемирный следопыт».
Однако сразу стать профессиональным писателем Сергею Голицыну не удалось.
В тридцатых годах он стал работать топографом, принимал участие в строительстве канала им. Москвы. В 1941 году, 3 июля, Сергей Голицын был мобилизован.
В качестве топографа в составе строительных частей он прошёл боевой путь до Берлина и был демобилизован только в 1946 году.
Был награждён орденами Отечественной войны 2-й степени, Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы» и др.
После войны Сергей Голицын работал инженером-геодезистом в Государственном проектном институте.
С 1959 года Сергей Голицын стал профессиональным писателем. Популярностью пользовались его детские книги о жизни советских пионеров — «Сорок изыскателей», «Городок сорванцов», «Полотняный городок» и другие.
Он также писал краеведческо-исторические книги — «Сказание о белых камнях» и «Сказание о земле Московской». Писал Сергей Голицын и исторические книги для детей («Ладьи плывут на север», «До самого синего Дона» и др.).
В шестидесятых — семидесятых годах Голицын написал несколько беллетризированных биографий художников.
В последние годы жизни писатель работал над биографической книгой «Записки уцелевшего». Издана она была только после его смерти, в 1990 году. С 1960 Сергей Голицын каждое лето (примерно с апреля по начало октября) жил в селе Любец на берегу Клязьмы. Остальное время он проводил в Москве.
Сергей Голицын скончался 7 ноября 1989 года от обширного инфаркта.
Wiki:
http://ru.wikipedia.org/wiki/Голицын,_Сергей_Михайлович
Книги автора Сергей Голицын
Дорогие ребята!Кто из вас не мечтал о романтике дальних походов, когда вкус едкого дыма смешивается с волнующими рассказами о путевых приключениях! Кто из вас не хотел бы пройти много километров пс просторам…
Это произведение — плод творчества многих лет писателя Сергея Голицына, одного из представителей знаменитого княжеского рода Голицыных.Удивительная память Сергея Голицына возвращает читателям из небытия…
Писатель, князь Сергей Голицын (1909–1989) хорошо известен замечательными произведениями для детей, а его книга «Сказание о Русской земле» многократно переиздавалась и входит в школьную программу. Предлагаемые…
В книгу вошли три приключенческие повести: «Сорок изыскателей», «За березовыми книгами» и «Тайна старого Радуля». Все повести объединены едиными героями, которые ведут поиск. О том, где они путешествуют…
Источник: http://itexts.net/avtor-sergey-mihaylovich-golicyn/page/2/
Голицын сергей михайлович
Русский советский писатель, инженер-топограф, военный строитель, участник (1909-1989)
Сергей Голицын родился 1 (14) марта 1909 года. Ещё в детстве, под впечатлением прочитанных книг, Сергей Голицын захотел стать писателем. После окончания школы, в 1927 году, он поступил на Высшие литературные курсы. Первые детские рассказы Голицына начали публиковаться в 1930-х годах в детских журналах «Чиж», «Мурзилка».
Однако сразу стать профессиональным писателем Сергею Голицыну не удалось. В тридцатых годах он стал работать топографом, принимал участие в строительстве канала им. Москвы. В 1941 году, 3 июля, Сергей Голицын был мобилизован.
В качестве топографа в составе строительных частей он прошёл боевой путь до Берлина и был демобилизован только в 1946 году.
Был награждён орденами Отечественной войны 2-й степени, Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы» и др.
После войны Сергей Голицын работал инженером-геодезистом в Государственном проектном институте.
С 1959 года Сергей Голицын стал профессиональным писателем.
Популярностью пользовались его детские книги о жизни советских пионеров: «Сорок изыскателей», «Городок сорванцов», «Полотняный городок» и другие; историко-краеведческие книги «Сказание о белых камнях» и «Сказание о земле Московской».
Писал Сергей Голицын и исторические книги для детей «Ладьи плывут на север», «До самого синего Дона» и др. В шестидесятых — семидесятых годах Голицын написал несколько биографий художников.
В последние годы жизни писатель работал над биографической книгой «Записки уцелевшего». Издана она была только после его смерти, в 1990 году.
Награжден орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды, медалями “За боевые заслуги”, “За оборону Москвы” и др.
Сергей Голицын скончался 7 ноября 1989 года от обширного инфаркта.
Во время репрессий 1920—1930-х годов семья будущего писателя подверглась преследованиям. Спасаясь от репрессий, молодой инженер-топограф Сергей Голицын уезжает подальше от столицы, от внимания властей – на Кубань, в г.Апшеронск.
Это решение – приносить реальную пользу своей стране и в то же время быть не на виду, в конечном итоге спасло жизнь будущему знаменитому писателю.
А может быть, именно пребывание на этой земле и дало толчок его творчеству, как и многим писателям русской литературы до него (вспомним хотя бы Толстого и Лермонтова).
Об этом этапе своей жизни он рассказывает на страницах своей книги «Записки уцелевшего» (2часть) в главе под названием «Изыскатели», которая полностью посвящена пребыванию Голицына в Апшеронском районе. Вот что пишет сам автор: «Название одной из моих книг, «Сорок изыскателей» мною взято с тех давних времен, когда я работал в изыскательской партии в Апшеронском районе».
Работал здесь Сергей Михайлович техником изыскательской партии инженера путей сообщения В.В.Сахарова. Изыскательской работой занимались тогда на площадях недавно открытых нефтяных месторождений и в долине реки Тухи, где намечалось строительство новых заводов и жилых поселков.
Вот, что он вспоминает: «В станице Апшеронской жили казаки некогда славного Кубанского казачьего войска Апшеронского полка Майкопского уезда.
В ту осень 1930 года жили они в относительном достатке, были колхозниками, а кормились в основном со своих обширных, до гектара, усадебных участков, держали лошадей, коров, овец, кур, гусей, а также незнакомых мне буйволов; их свиньи гуляли на воле, питаясь в грушевых лесах падалицей.
Жители сеяли пшеницу и кукурузу, которая вымахивала такой высоты, что в ее зарослях скрывались наши трехметровые рейки. В садах росли вишни, сливы, яблони, груши, виноградная лоза…».
Побывал еще писатель в ст.Ширванской. Вот, что он вспоминает об этом эпизоде своей жизни: «А впрочем, однажды со мной произошла глупейшая история, когда мне пришлось ощутить подлинный страх. Потребовалось заснять небольшой участок под насосную станцию на берегу реки Пшеха за семь километров близ соседней станицы Ширванской.
Я был очень доволен, что доверили эту самостоятельную работу именно мне. Поехал на подводе с двумя рабочими, с инструментами, с продуктами на несколько дней. Подъехали к реке, на другой ее стороне раскинулись белые хаты станицы. Возчика я отпустил, мы перешли реку по пешеходному на канатах мостику. Оставив рабочих на берегу, я направился в стансовет просить, чтобы нам отвели жилье.
За столом сидел бравый молодец в казачьей папахе. Под его пиджаком на рубашке наискось шел ремень от револьвера.
– Документы? – бросил он.
Я показал красную книжку своего удостоверения личности, начал объяснять, зачем явился в Ширванскую.
– Командировочное удостоверение! – так же кратко бросил молодец.
Я оправдывался, что изыскательская партия стоит недалеко, зачем давать командировочное удостоверение в соседнюю станицу.
– А если ты тайный агент мирового империализма? Я должен тебя сейчас арестовать, отправить в Майкоп.
От страха душа моя шмыгнула в глубь глиняного пола. По счастью, из окон были видны рабочие, мирно расположившиеся на берегу реки.
Молодец, сказавшийся председателем стансовета, очевидно, понял, что перегнул палку, и приказал мне завтра же доставить справку, для чего я командирован в Ширванскую. Он сам пошел помещать нас на квартиру в одну хату и предупредил, что ставит в кулацкую семью.
Когда мы вошли в ту хату, неподдельный ужас вспыхнул в глазах хозяев пожилой женщины и девушки. Они молча и покорно поклонились…
Тогда Сахаров уехал в отпуск и оставил за себя Графа Брызгалова. Я ему написал сверхкрасноречивое письмо. Печати в изыскательской партии не было, но я знал, что Сахаров берег несколько пустых московских бланков с печатями. Передал ли он их своему заместителю, когда уезжал в Москву? А если не передал?
Посланец зашагал в Апшеронскую, а я с другим рабочим стал устраиваться на полу в чистой горнице хаты. И сразу обратил внимание на распухшие от слез лица матери и дочери. Я им объяснил, что приехал на несколько дней, буду измерять местность на другом берегу Пшехи.
Мать убедилась, что я не представитель власти и, значит, нисколько не опасен. С рыданиями она принялась мне рассказывать о внезапно постигшей их беде: несколько дней тому назад арестовали ее мужа и ее сына, да еще отобрали пару коней, да еще грозят выселить из станицы.
Дочь, миловидная девушка, только плакала. Мне особенно жалко стало ее.
Как мог, я их утешал. Мать растрогалась, угостила нас молоком, еще чем-то, постелила на пол перину и одеяло. Все следующие дни она варила нам обед, старалась, чтобы нам было сытно и уютно. А я выказывал ей свое горячее сочувствие.
На следующий день рабочий принес нужную справку. Председатель ее прочел, милостиво подал мне руку и сказал, что он всегда обязан проявлять бдительность.
Этот мимолетный эпизод я потому описал подробно, что то был единственный случай, когда мне пришлось столкнуться с жизнью местного населения. Мы, изыскатели, жили совсем особняком. Изредка попадалась нам местная газетка, вся пышущая ненавистью.»
С. М. Голицын прожил в станице Апшеронской около двух лет. Заболел малярией и вынужден был уехать. Потом был ВУЗ, работа, потом война, опять работа. Сбылась мечта – он стал детским писателем.
Осенью 1972 года С.М.Голицын вновь посетил город Апшеронск. Вот что он написал об этом визите: «…И опять я здесь. Горы все те же, «вечно прелестные, вечно изменяющиеся». А местность неузнаваема.
Прежняя станица, а ныне город, раздался вширь. Когда-то самыми большими домами здесь были длинное здание казачьей школы, да «атаманский дом». А теперь… Малярии нет и в помине, нет соломенных крыш на хатах.
Кое-где уцелели старые деревья. Они очень красивы…»
Сергей Михайлович побывал на встречах с читателями в СШ №1, СШ №4, а так же в районной детской библиотеке.
Библиография
Голицын, С. 40 лет спустя / С.Голицын // Апшеронский рабочий. – 1972. – 9 дек. (№148)
Голицын, С. Записки уцелевшего / С. Голицын. – Москва : Орбита, 1990.<\p>
Голицын, С.М. Сорок изыскателей : повесть / С.М. Голицын ; рис. С. Забалуева. – Москва : Дет. лит., 1983. – 190 с.
Архивные материалы из фонда читального зала Центральной детской библиотеки города Апшеронска.
http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=author&i=640
http://lib.rus.ec/a/32574
http://www.litra.ru/biography/get/wrid/00935271237728853856/
http://kovrovskievesti.ru/?p=1380
http://www.modernlib.ru/books/golicin_sergey_mihaylovich/zapiski_ucelevshego_chast_1/read (Роман «Записки уцелевшего. Ч.1)
http://royallib.ru/read/golitsin_sergey/zapiski_utselevshego_chast_2.html#0(Роман «Записки уцелевшего Ч.2)
Источник: http://aprlib.ru/?page_id=1798
Сергей Голицын: биография и творчество писателя
Голицын Сергей Михайлович (1909-1989) родился в с. Бучалки Епифанского уезда Тульской губ.; происходил из древнего княжеского рода Голицыных, после Октября 1917 г.
подвергшегося репрессиям, о чем Голицын писал в автобиографической книге “Записки уцелевшего”. Работал топографом в Горной Шории, на строительстве Куйбышевской гидроэлектростанции, текстильных комбинатов в Ашхабаде, Гори, Херсоне, Камышине, Ташкенте.
Во время Великой Отечественной войны был на фронте, награжден орденом Красной Звезды и тремя медалями.
Сергей Голицын является автором 19 книг, большинство которых написано в с. Любец Ковровского уезда Владимирской обл., где он жил в течение тридцати лет большую часть года. Умер 7 ноября 1989 г.; его имя присвоено средней школе на его родине (в с. Бучалки) и Центральной детской библиотеке г. Коврова Владимирской обл.
Писать Сергей Голицын начал в 30-е годы, его первая книга “Хочу быть топографом”, опубликованная в 1936 г., неоднократно переиздавалась, была переведена на китайский язык. В 1959 г. появилась новая книга Голицын “Сорок изыскателей”, позже она была переведена на чешский, румынский, болгарский, польский языки.
Плодотворными в творчестве писателя были 60-е годы, когда им написаны такие произведения, как “Полотняный городок” (1961), “За березовыми книгами” (1963), “Городок сорванцов” (1963), “Страшный крокозавр и его дети” (1965), “Сказание о белых камнях” (1969).
Автор проявил себя прежде всего как создатель исторических книг, посвященных России и ее людям.
Особенно пристрастие писателя к жанру исторической литературы проявилось в 70-80-е годы, когда, кроме многочисленных переизданий “Сказания о белых камнях”, одна за другой появляются такие его книги для детей от самого младшего до старшего возраста, как “Про бел-горюч камень” (1983), “Сказание о Евпатии Коловрате” (1984), “Ладьи плывут на Север” (1985), “До самого синего Дона” (1986), “Сказание о земле Московской” (1991) и др.
Голицын раскрывает перед юными читателями историю Древней Руси, русского средневековья и далее, вплоть до XX в. и событий, повлекших падение дома Романовых. Фрагменты его последней книги (“Записки беспогонника”), оставшейся незавершенной, опубликованы в ж. “Наш современник” (1995, № 7, 8).
Последняя книга Сергея Голицына, опубликованная в изд. “Детская литература”, – “Сказание о земле Московской” – является своеобразным продолжением его “Сказания о белых камнях” и охватывает период русской истории от 2-й пол. XIII в. до XV столетия.
Предваряется книга генеалогической таблицей русских князей, а ее события выходят за рамки, определенные сюжетным временем. Автор дает описание событий более ранних, начиная от князя Святослава и его сына Владимира, когда укреплялись и расширялись рубежи русского государства, утверждалась и крепла Киевская Русь, ведущая торговлю со многими странами.
Для создания панорамы Древней Руси Голицын использует и документальные источники, и художественные шедевры древней литературы.
Источник: Русские детские писатели XX века: Биобиблиографический словарь. – М.: Флинта: Наука, 1998
Источник: http://classlit.ru/publ/literatura_20_veka/drugie_avtory/sergej_golicyn_biografija_i_tvorchestvo_pisatelja/63-1-0-1615
Голицын Сергей Михайлович – Записки уцелевшего
Никого лишенство так не угнетало, как моего отца, притом и физически, и морально. Говорили, что он “ушиблен революцией”. Да никакой не революцией, а вынужденным бездельем.
Начались у него разные недомогания, прежде всего урологические, затем сердечная слабость, подозревали и психическое расстройство.
Он страдал бессонницей, не давал спать матери, постоянно восклицал: “Как мы будем дальше жить!” Мать как могла успокаивала его, старалась поддержать его дух. А ведь ему было всего пятьдесят шесть лет.
По совету Сильверсвана он решился пройти медицинскую комиссию. На пенсию нельзя было рассчитывать, лишенцам пенсию не давали, но если врачи его признают нетрудоспособным, это даст ему некоторое юридическое положение.
У него было много знакомых врачей. Профессор Шервинский, отец известного переводчика, профессор Плетнев, впоследствии, после смерти Горького, получивший 25 лет, наконец, личный врач Ленина милейший Федор Александрович Гетье. Все они дали бы отцу любые справки.
Но существовала медицинская комиссия, состоявшая не только из врачей, но и из бдительных чинуш. Все лето бедный отец проходил унизительные осмотры и опросы: чинуши, не скрывая враждебности, издевались над его лишенством и княжеством и в конце концов отправили на обследование в сумасшедший дом на Канатчикову Дачу.
По рассказам отца, тамошняя обстановка напоминала ту, которую впоследствии описали Ильф и Петров.
Там скрывались от суда, от чистки, от уплаты налогов вполне нормальные люди — нэпманы, торговцы, обыкновенные советские служащие, но с сомнительным социальным происхождением.
Один из них по утрам пел “Боже, царя храни”. На замечание отца: “Вы с ума сошли!” — тот отвечал: “Только здесь я могу безнаказанно петь все что хочу”.
Отец был признан психически нормальным и вполне трудоспособным. И опять наступила для него пора безделья. Доброжелательный Виктор Александрович Мейен достал ему перевод с английского: отец подбирал различные справки для подачи очередного заявления в избирательную комиссию. Но все это не было настоящим делом. Он тосковал по ежедневной работе.
В шестой — 1929-й — год подряд мы сняли на лето дачу в том же Глинкове. Овощи и молоко там стоили копейки, и хозяйка — вдова Аннушка брала за комнату столь мало, что сельская жизнь предвиделась дешевле, нежели московская, и девочек ждало большое удовольствие.
Очень я сожалею, что в тот последний, глинковский, год мало пользовался чистым воздухом и красотами тамошней природы, а больше жил в Москве и трудился над чертежами и картами. И родители тоже больше жили в Москве, мать утешала и подбадривала отца, проходившего унизительные медицинские комиссии.
Ляля Ильинская в то лето в Глинково не поехала. Она была очень разочарована, когда я ей сказал, что из-за подписки о невыезде не смогу отправиться с ней ко граду Китежу.
Вместе с секретаршей Александры Львовны Толстой она махнула на Кавказ. Там они встретили троих, только что окончивших вузы молодых ленинградцев и далее путешествовали вместе.
За одного из них — биолога Ганю Стрелина — Ляля впоследствии вышла замуж. И с тех пор дружба ее со мною оборвалась.
Девиц в Глинково, как и в прежние годы, понаехало много больше, нежели молодых людей. А кавалеры наезжали из Москвы. И всех их кормили, в основном картошкой и жидкой пшенной кашей.
Владимир и Елена, теперь с тремя малышами и домработницей Катей, сняли лучший, только что построенный дом. Впервые сняли дачи для своих матерей Валерий Перцов и Виктор Александрович Мейен.
Оба они объясняли, что их привлекли живописные глинковские виды, а мы подозревали, что в их сердца прицеливался из своего лука шаловливый амур.
Близкий наш знакомый — юноша Николай Храмцов — работал в Сергиевом посаде водителем грузовика. Однажды он предложил нам прокатить нас до Переславля-Залесского и обратно. Собралась большая компания, а я из-за своей подписки о невыезде поехать остерегся. Я остро всем завидовал, провожая грузовик, переполненный пассажирами. Вернулись они в восторге от озера и от множества прекрасных храмов.
Дочь дяди Вовика Голицына Елена в зимние месяцы не принадлежала к нашей компании и веселилась отдельно со своими друзьями, а к нам присоединялась лишь в Глинкове.
Начал там появляться ее кавалер — Николай Соколов, красивый и статный, с усиками, бравый военный, с голубыми петлицами летчика и с двумя ромбами, что соответствовало званию комдива — командующего дивизией, по нынешним временам генерала. Всех нас он очаровал.
В Глинкове принимал живейшее участие в наших играх, которые происходили чаще по ночам на церковном дворе.
Помнится, ехали мы однажды большой компанией в Москву. Брат Владимир организовал игру в преферанс. Проходивший мимо железнодорожник набросился на игроков:
— В вагоне азартные игры запрещены!
Сидевший в стороне Николай холодно заметил:
— Это я разрешил.
И железнодорожник тотчас же сник и молча удалился.
Вообще иные участники гражданской войны никак не могли привыкнуть к мирным временам и нет-нет, показывали свое былое ухарство. И у Николая изредка проявлялись замашки эдакого удальства. Иногда, к восхищению девиц и испугу сельских жителей, он стрелял из револьвера в воздух. Доживи Чапаев до мирных времен, и он наверняка выкидывал бы подобные проделки.
Однажды Елена объявила нам, что выходит замуж за бравого комдива. Известие это мы встретили с восторгом, создавался новый повод для веселья. Но Николай был коммунистом, а Елена желала венчаться только в церкви, свадьбу было решено сыграть в Глинкове и потихоньку.
Священник отец Алексей Загорский служил с большим подъемом. Первым держал венец над невестой ее брат Саша, вторым — я. Отец Алексей сказал вдохновенную проповедь, и все мы пошли угощаться в самую просторную избу, где жил Владимир с семьей.
В тот же вечер молодые уехали в Москву. Николай получил отставку и новое назначение начальником таможни в Кяхту. Супругам предстояло проезжать через Сергиев без остановки, и они заранее предупредили Трубецких. Те всем семейством вышли к железнодорожной насыпи, и им кинули из открытого окна вагона коробку шоколадных конфет. Дядя Владимир нам потом рассказывал, каким счастьем сияли молодые.
А через некоторое время сказались анархические замашки Николая. Он захватил тридцать тысяч казенных денег, бежал с Еленой, где-то скрывался, его поймали и судили, а Елена вернулась в Москву с обесцвеченными перекисью водорода волосами. Я не очень знаю эту детективную историю, подробностей о своих злоключениях Елена никогда не рассказывала.
Источник: https://fanread.ru/book/2393896/?page=129
Загрузка...
